Александр Твардовский Про солдата-сироту

Нынче речи о Берлине. Шутки прочь, — подай Берлин. И давно уж не в помине, Скажем, древний город Клин.

И на Одере едва ли Вспомнят даже старики, Как полгода с бою брали Населенный пункт Борки.

А под теми под Борками Каждый камень, каждый кол На три жизни вдался в память Нам с солдатом-земляком.

Был земляк не стар, не молод, На войне с того же дня И такой же был веселый, Наподобие меня.

Приходилось парню драпать, Бодрый дух всегда берег, Повторял: «Вперед, на запад», Продвигаясь на восток.

Между прочим, при отходе, Как сдавали города, Больше вроде был он в моде, Больше славился тогда.

И по странности, бывало, Одному ему почет, Так что даже генералы Были будто бы не в счет.

Срок иной, иные даты. Разделен издревле труд: Города сдают солдаты, Генералы их берут.

В общем, битый, тертый, жженый, Раной меченный двойной, В сорок первом окруженный, По земле он шел родной.

Шел солдат, как шли другие, В неизвестные края: «Что там, где она, Россия, По какой рубеж своя?.»

И в плену семью кидая, За войной спеша скорей, Что он думал, не гадаю, Что он нес в душе своей.

Но какая ни морока, Правда правдой, ложью ложь. Отступали мы до срока, Отступали мы далеко, Но всегда твердили: — Врешь!..

И теперь взглянуть на запад От столицы. Край родной! Не на шутку был он заперт За железною стеной.

И до малого селенья Та из плена сторона Не по щучьему веленью Вновь сполна возвращена,

По веленью нашей силы, Русской, собственной своей. Ну-ка, где она, Россия, У каких гремит дверей!

И, навеки сбив охоту В драку лезть на свой авось, Враг ее — какой по счету! — Пал ничком и лапы врозь.

Над какой столицей круто Взмыл твой флаг, отчизна-мать! Подождемте до салюта, Чтобы в точности сказать.

Срок иной, иные даты. Правда, ноша не легка… Но продолжим про солдата, Как сказали, земляка.

Дом родной, жена ли, дети, Брат, сестра, отец иль мать У тебя вот есть на свете, — Есть куда письмо послать.

А у нашего солдата — Адресатом белый свет. Кроме радио, ребята, Близких родственников нет.

На земле всего дороже, Коль имеешь про запас То окно, куда ты сможешь Постучаться в некий час.

На походе за границей, В чужедальней стороне, Ах, как бережно хранится Боль-мечта о том окне!

А у нашего солдата, — Хоть сейчас войне отбой, — Ни окошка нет, ни хаты, Ни хозяйки, хоть женатый, Ни сынка, а был, ребята, — Рисовал дома с трубой…

Под Смоленском наступали. Выпал отдых. Мой земляк Обратился на привале К командиру: так и так, —

Отлучиться разрешите, Дескать, случай дорогой, Мол, поскольку местный житель, До двора — подать рукой.

Разрешают в меру срока… Край известный до куста. Но глядит — не та дорога, Местность будто бы не та.

Вот и взгорье, вот и речка, Глушь, бурьян солдату в рост, Да на столбике дощечка, Мол, деревня Красный Мост.

И нашлись, что были живы, И скажи ему спроста Все по правде, что служивый — Достоверный сирота.

У дощечки на развилке, Сняв пилотку, наш солдат Постоял, как на могилке, И пора ему назад.

И, подворье покидая, За войной спеша скорей, Что он думал, не гадаю, Что он нес в душе своей…

Но, бездомный и безродный, Воротившись в батальон, Ел солдат свой суп холодный После всех, и плакал он.

На краю сухой канавы, С горькой, детской дрожью рта, Плакал, сидя с ложкой в правой, С хлебом в левой, — сирота.

Плакал, может быть, о сыне, О жене, о чем ином, О себе, что знал: отныне Плакать некому о нем.

Должен был солдат и в горе Закусить и отдохнуть, Потому, друзья, что вскоре Ждал его далекий путь.

До земли советской края Шел тот путь в войне, в труде.

А война пошла такая — Кухни сзади, черт их где!

Позабудешь и про голод За хорошею войной. Шутки, что ли, сутки — город, Двое суток — областной.

Срок иной, пора иная — Бей, гони, перенимай. Белоруссия родная, Украина золотая, Здравствуй, пели, и прощай.

Позабудешь и про жажду, Потому что пиво пьет На войне отнюдь не каждый Тот, что брал пивной завод.

Так-то с ходу ли, не с ходу, Соступив с родной земли, Пограничных речек воду Мы с боями перешли.

Счет сведен, идет расплата На свету, начистоту. Но закончим про солдата, Про того же сироту.

Где он нынче на поверку. Может, пал в бою каком, С мелкой надписью фанерку Занесло сырым снежком.

Или снова был он ранен, Отдохнул, как долг велит, И опять на поле брани Вместе с нами брал Тильзит?

И, Россию покидая, За войной спеша скорей, Что он думал, не гадаю, Что он нес в душе своей.

Может, здесь еще бездонней И больней душе живой, Так ли, нет, — должны мы помнить О его слезе святой.

Если б ту слезу руками Из России довелось На немецкий этот камень Донести, — прожгла б насквозь"

Счет велик, идет расплата. И за той большой страдой Не забудемте, ребята, Вспомним к счету про солдата, Что остался сиротой.

Грозен счет, страшна расплата За мильоны душ и тел. Уплати — и дело свято, Но вдобавок за солдата, Что в войне осиротел.

Далеко ли до Берлина, Не считай, шагай, смоли, — Вдвое меньше половины Той дороги, что от Клина, От Москвы уже прошли.

День идет за ночью следом, Подведем штыком черту. Но и в светлый день победы Вспомним, братцы, за беседой Про солдата-сироту…

1945