Давид Самойлов Ночной гость
Чаадаев, помнишь ли былое? _А. Пушкин
Наконец я познал свободу. Все равно, какую погоду За окном предвещает ночь.
Дом по крышу снегом укутан. И каким-то новым уютом Овевает его метель.
Спят все чада мои и други. Где-то спят лесные пичуги. Красногорские рощи спят.
Анна спит. Ее сновиденья Так ясны, что слышится пенье И разумный их разговор.
Молодой поэт Улялюмов Сел писать. Потом, передумав, Тоже спит — ладонь под щекой.
Словом, спят все шумы и звуки, Губы, головы, щеки, руки, Облака, сады и снега.
Спят камины, соборы, псальмы, Спят шандалы, как написал бы Замечательный лирик Н.
Спят все чада мои и други. Хорошо, что юные вьюги К нам летят из дальней округи, Как стеклянные бубенцы.
Было, видно, около часа. Кто-то вдруг ко мне постучался. Незнакомец стоял в дверях.
Он вошел, похож на Алеко. Где-то этого человека Я встречал. А может быть — нет.
Я услышал: всхлипнула тройка Бубенцами. Звякнула бойко И опять унеслась в снега.
Я сказал: — Прошу! Ради бога! Не трудна ли была дорога?— Он ответил: — Ах, пустяки!
И не надо думать о чуде. Ведь напрасно делятся люди На усопших и на живых.
Мне забавно времен смешенье. Ведь любое наше свершенье Независимо от времен.
Я ответил: — Может, вы правы, Но сильнее нету отравы, Чем привязанность к бытию.
Мы уже дошли до буколик, Ибо путь наш был слишком горек, И ужасен с временем спор.
Но есть дней и садов здоровье, И поэтому я с любовью Размышляю о том, что есть.
Ничего не прошу у века, Кроме звания человека, А бессмертье и так дано.
Если речь идет лишь об этом, То не стоило быть поэтом. Жаль, что это мне суждено.
Он ответил: — Да, хорошо вам Жить при этом мненье готовом, Не познав сумы и тюрьмы.
Неужели возврат к истокам Может стать последним итогом И поить сердца и умы?
Не напрасно ли мы возносим Силу песен, мудрость ремесел, Старых празднеств брагу и сыть? Я не ведаю, как нам быть.
Длилась ночь, пока мы молчали. Наконец вдали прокричали Предрассветные петухи.
Гость мой спал, утопая в кресле. Спали степи, разъезды, рельсы, Дымы, улицы и дома.
Улялюмов на жестком ложе Прошептал, терзаясь: — О боже! И добавил: — Ах, пустяки!
Наконец сновиденья Анны Задремали, стали туманны, Растеклись по глади реки.
Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:
Комментарии читателей