Борис Ручьев Возвращение на Коксохимкомбинат

Срывает вагонные речи густой паровозный гудок, когда загрохочут навстречу составы с магнитной рудой. Скорее, скорее, скорее… Сжимаются шпалы скрипя, и темь незаметно стареет по троицким тихим степям.

Киргизская ночь до рассвета… И вслух я подумать не прочь: — Товарищ! Заполним беседой большую дорожную ночь…

О будущем городе стали, рождающем славу и труд, я тоже раздумье поставил на легкий конвейер минут.

Вот память задорно выводит парнишку околиц да изб, принесшего стройке завода за деньги старанья свои.

Декады гремят неустанно в атаках, в гудках, вперебой, парнишка, крепясь, вырастает в героя высоких работ. Ты слышишь: сквозь ночи, сквозь грохот строительным взметом высот моя молодая эпоха героику будней несет.

За берегом медленной ночи строительство выйду встречать. И город гудком прогрохочет приветный двенадцатый час.

И вновь за разлуку расплатой вольются в старанья сполна бетон коксохимкомбината, распутица рельс и канав.

1932