Иван Никитин Лесник и его внук

«Дедушка, дедушка! Вот я чудес-то когда насмотрелся! Песней наслушался всяких!.. и вспомню, так сердце забьётся. Утром я сел на поляне под дубом и стал дожидаться, Скоро ли солнышко встанет. В лесу было тихо, так тихо, Словно всё замерло… Вижу я, тучки на небе алеют — Больше да больше, и солнышко встало! Как будто пожаром Лес осветило! Цветы на поляне, листы на деревьях, — Ожило всё, засияло… ну, точно смеётся сквозь слёзы Божьей росы!.. Сквозь просеку увидел я чистое поле: Ярким румянцем покрылось оно, а пары подымались Выше и выше, и золотом тучки от солнца горели. Бог весть, кто строил из тучек мосты, колокольни, хоромы, Горы какие-то с медными шапками… Диво, и только! Глянул я вверх: надо мною на ветках была паутина, — Мне показалось, серебряной сети я вижу узоры. Сам-то паук длинноногий, как умный хозяин, поутру Вышел, работу свою осмотрел и две ниточки новых Бойко провёл, да и скрылся под листиком, — вот уж лукавый!.. Вдруг на сухую берёзу сел дятел и носиком длинным Начал стучать, будто вымолвить хочет: «Проснитеся, сони!» Слышу, малиновка где-то запела, за нею другая, И раздалися в кустах голоса, будто праздник великий Вольные птички встречали… Так весело!.. Ветер прохладный Что-то шепнул потихоньку осине, — она встрепенулась, С листьев посыпались светлые капли, как дождик, на травку; Вдруг зашумели берёзы, орешник, и лепет, и говор По лесу всюду пошёл, словно гости пришли на беседу…» — «Ох ты, кудрявый шалун, наяву начинаешь ты грезить! Ветер в лесу зашумел — у него это чудо большое. Любишь ты сказки-то слушать и сам их рассказывать мастер. Вишь, вчера вечером сел у ручья да глазеет на звёзды, Невидаль точно какая! Колол бы ты лучше лучину! Что, и ручей, чай, вчера рассказал тебе нового много?» — «Как же, рассказывал, дедушка! Я любовался сначала, Как потухала заря, и на небе, одна за другою, Звёздочки стали выглядывать; мне показалось в ту пору: Ангелов светлые очи глядят к нам оттуда на землю. Видел я, как подымался и месяц над лесом; не знаю, Что он не смотрит, как солнышко? всё будто думает что-то! Любо мне было. Прилёг я на травку под ивой зелёной, — Слышу, ручей говорит: «Хорошо мне журчать в тёмном лесе: В полночь тут дивы приходят ко мне, поют песни и пляшут; Только раздолья здесь нет. Будет время, я выйду на волю, Выйду из тёмного леса, увижу я синее море; В море дворцы из стекла и сады с золотыми плодами; Есть там русалки, белей молока их открытые плечи; Очи как звёзды горят; в волосах дорогие каменья. Есть там старик чародей; рассылает он ветры по воле; Слушают рыбы его; вести чудные реки приносят…» — «Вот погоди, подрастёшь — позабудешь ты эти рассказы; Люди за них не дадут тебе хлеба, а скажут: трудися! Вон наш пастух с ранних лет обучился играть на свирели, Так и состарился нищим, всё новые песни слагает!» — «Разве не плакал ты, дедушка, сам, когда вечером поздним Брался пастух за свирель и по тёмному лесу далёко Песнь соловьиная вдруг разливалась, — и всё замолкало, Словно и лес её слушал, и синее небо, и звёзды?. Нет, не брани меня, дедушка! Вырасту, буду трудиться, Буду и песни я петь, как поёт ветерок перелётный, Вольные птицы по дням, по ночам тёмный лес под грозою, Буду петь радость и горе и улыбаться сквозь слёзы!»

20 августа 1854