Дмитрий Минаев 1-е января

Нового года лишь вспыхнет денница, С раннего часа проснется столица.

В праздничный день никого не смутит, Стонет ли ветер иль вьюга крутит,

Хлещет ли снегом в лицо непогода — Всюду на улицах волны народа;

Мчатся кареты то взад, то вперед, Смело шагает везде пешеход,

Словно с плеча его спала забота, Словно свершилось великое что-то,

Словно сегодня — не то, что вчера… Город проснулся и ожил с утра.

Хмурые лица — свежей и пригожей: Барин в медведях, в тулупе прохожий,

Женщин головки в замерзшем окне… Только невесело что-то всё мне…

Право, не знаю — от зависти, что ли, — Только смотреть не могу я без боли

И без досады на праздный народ: Что же вас тешит? что жизнь вам дает?

Что веселитесь, беснуетесь что вы? Дай-ка взгляну я на ваши обновы

И, замешавшись в толпе без труда, Ближе на вас погляжу, господа!

Вот вы скользите по гладкой панели: Сколько ж обновок на вас, в самом деле!..

Золотом шитый швейцар у дверей, Яркие канты потертых ливрей,

Кружева модниц, рубины булавок, — Вот и герои Милютиных лавок,

Баловни счастья и щедрой судьбы… Как металлически светят их лбы!

В лицах читаешь всю важность их целей: «Устриц бы свежих, да свежих камелий!..»

Блеском нарядов смущается глаз — Бархат, и соболь, и мягкий атлас,

Только ходи да записывай цены… Моды столичной гуляют манкены,

И усмиряет капризный мой сплин Выставка женщин, детей и мужчин.

Долго портные, модистки, торговки Шили им к празднику эти обновки;

Жаль, что не шьют они новых идей — Вот бы примерить на этих людей,

В мысли здоровой дать лучшую моду — Как бы пристало-то к новому году!

Право, пристало бы… но, говорят: Нам не к лицу незнакомый наряд…

Дальше смотрю я… фельдъегерь несется, В ветхой шинельке чиновник плетется,

Тащит под мышкой старуха салоп, Ванька, качаясь, заехал в сугроб,

И пред толпой разодетой, богатой Тянет шарманка мотив «Травиаты»,

Плачет в сказанье каких-то потерь… Вот и питейного здания дверь.

Дровни подъехали, словно украдкой, Пар от мороза стоит над лошадкой,

Входит в питейный, с оглядкой, бедняк, Чтоб, заложив свой последний армяк,

Выпить под праздник, забыться немного: Завтра опять трудовая дорога,

Серые будни и ночи без сна. Как не хватить зеленова вина!..

Тут, одержим публицистики бесом, Думал смутить бедняка я прогрессом,

Думал блестящий прочесть монолог: «Пьянство-де страшный, великий порок,

Нового дела приспела минута...» Но посмотрел — и замолк почему-то

И, как пристыженный школьник иной, С новой досадой побрел я домой.

1862