Николай Гумилев Священные плывут и тают ночи…

Священные плывут и тают ночи, Проносятся эпические дни, И смерти я заглядываю в очи, В зеленые, болотные огни.

Она везде — и в зареве пожара, И в темноте, нежданна и близка, То на коне венгерского гусара, А то с ружьем тирольского стрелка.

Но прелесть ясная живет в сознанье, Что хрупки так оковы бытия, Как будто женственно всё мирозданье, И управляю им всецело я.

Когда промчится вихрь, заплещут воды, Зальются птицы в чаяньи зари, То слышится в гармонии природы Мне музыка Ирины Энери.

Весь день томясь от непонятной жажды И облаков следя крылатый рой, Я думаю: «Карсавина однажды, Как облако, плясала предо мной».

А ночью в небе древнем и высоком Я вижу записи судеб моих И ведаю, что обо мне, далеком, Звенит Ахматовой сиренный стих.

Так не умею думать я о смерти, И всё мне грезятся, как бы во сне, Те женщины, которые бессмертье Моей души доказывают мне.