Иван Дмитриев Модная жена

Ах, сколько я в мой век бумаги исписал! Той песню, той сонет, той лестный мадригал; А вы, о нежные мужья под сединою! Ни строчкой не были порадованы мною. Простите в том меня: я молод, ветрен был, Так диво ли, что вас забыл? А ныне вяну сам: на лбу моем морщины Велят уже и мне Подобной вашей ждать судьбины И о цитерской стороне Лишь в сказках вспоминать; а были, небылицы, Я знаю, старикам разглаживают лицы: Так слушайте меня, я сказку вам начну Про модную жену.

Пролаз в течение полвека Все полз, да полз, да бил челом, И наконец таким невинным ремеслом Дополз до степени известна человека, То есть стал с именем, — я говорю ведь так, Как говорится в свете: То есть стал ездить он шестеркою в карете; Потом вступил он в брак С пригожей девушкой, котора жить умела, Была умна, ловка И старика Вертела как хотела; А старикам такой закон, Что если кто из них вскружит себя вертушкой, То не она уже, а он Быть должен наконец игрушкой; Хоть рад, хотя не рад, Но поступать с женою в лад И рубль подчас считать полушкой. Пролаз хотя пролаз, но муж, как и другой, И так же, как и все, ценою дорогой Платил жене за нежны ласки; Узнал и он, что блонды, каски, Что креп, лино-батист, тамбурна кисея. Однажды быв жена- вот тут беда моя! Как лучше изъяснить, не приберу я слова — Не так чтобы больна, не так чтобы здорова, А так… ни то ни се… как будто не своя, Супругу говорит: «Послушай, жизнь моя, Мне к празднику нужна обнова: Пожалуй, у мадам Бобри купи тюрбан; Да слушай, душенька: мне хочется экран Для моего камина; А от нее ведь три шага До английского магазина; Да если б там еще… нет, слишком дорога! А ужасть как мила!» — «Да что, мой свет, такое?» — «Нет, папенька, так, так, пустое… По чести, мне твоих расходов жаль». — «Да что, скажи, откройся смело; Расходы знать мое, а не твое уж дело». — «Меня… стыжусь… пленила шаль; Послушай, ангел мой! она такая точно, Какую, помнишь ты, выписывал нарочно Князь, для княгини, как у князя праздник был». С последним словом прыг на шею И чок два раза в лоб, примолвя: «Как ты мил!» — «Изволь, изволь, я рад со всей моей душою Услуживать тебе, мой свет! — Был мужнин ей ответ. — Карету!.. Только вряд поспеть уж мне к обеду! Да я… в Дворянский клуб оттоле заверну». — «Ах, мой жизненочек! как тешишь ты жену! Ступай же, Ванечка, скорее». — «Еду, еду!» И Ванечка седой, Простясь с женою молодой, В карету с помощью двух долгих слуг втащился, Сел, крякнул, покатился. Но он лишь со двора, а гость к нему на двор — Угодник дамский, Миловзор, Взлетел на лестницу и прямо порх к уборной. «Ах! я лишь думала! как мил!» — «Слуга покорный». — «А я одна». — «Одне? тем лучше! где же он?» — «Кто? муж?» — «Ваш нежный Купидон». — «Какой, по чести, ты ругатель!» — «По крайней мере я всех милых обожатель. Однако ж это ведь не ложь, Что друг мой на него хоть несколько похож». — «То есть он так же стар, хотя не так прекрасен». — «Нет! Я вам докажу». — «О! этот труд напрасен». — «Без шуток, слушайте; тот слеп, а этот крив; Не сходны ли ж они?» — «Ах, как ты злоречив!» — «Простите, перестану… Да! покажите мне диванну: Ведь я еще ее в отделке не видал; Уж, верно, это храм! Храм вкуса!» — «Отгадал». — «Конечно, и… любви?» — «Увы! еще не знаю. Угодно поглядеть?» — «От всей души желаю». О бедный муж! спеши иль после не тужи, И от дивана ключ в кармане ты держи: Диван для городской вострушки, Когда на нем она сам-друг, Опаснее, чем для пастушки Средь рощицы зеленый луг. И эта выдумка диванов, По чести, месть нам от султанов! Но как ни рассуждай, а Миловзор уж там, Рассматривает всё, любуется, дивится; Амур же, прикорнув на столике к часам Приставил к стрелке перст, и стрелка не вертится, Чтоб двум любовникам часов досадный бой Не вспоминал того, что скоро возвратится Вулкан домой. А он, как в руку сон!.. Судьбы того хотели! На тяжких вереях вороты заскрипели, Бич хлопнул, и супруг с торжественным лицом Явился на конях усталых пред крыльцом. Уж он на лестнице, таща в руках покупку, Торопится свою обрадовать голубку; Уж он и в комнате, а верная жена Сидит, не думая об нем, и не одна. Но вы, красавицы, одной с Премилой масти, Не ахайте об ней и успокойте дух! Ее пенаты с ней, так ей ли ждать напасти? Фиделька резвая, ее надежный друг, Которая лежала, Свернувшися клубком, На солнышке перед окном, Вдруг встрепенулася, вскочила, побежала К дверям и, как разумный зверь, Приставила ушко, потом толк лапкой в дверь, Ушла и возвратилась с лаем. Тогда ж другой пенат, зовомый попугаем, Три раза вестовой из клетки подал знак, Вскричавши: «Кто пришел? дурак!» Премила вздрогнула, и Миловзор подобно; И тот, и та — о, время злобно! О, непредвиденна беда! — Бросался туда, сюда, Решились так, чтоб ей остаться, А гостю спрятаться хотя позадь дверей, — О женщины! могу признаться, Что вы гораздо нас хитрей! Кто мог бы отгадать, чем кончилась тревога? Муж, в двери выставя расцветшие два рога, Вошел в диванную и видит, что жена Вполглаза на него глядит сквозь тонка сна; Он ближе к ней — она проснулась, Зевнула, потянулась; Потом, Простерши к мужу руки: «Каким же, — говорит ему, — я крепким сном Заснула без тебя от скуки! И знаешь ли, что мне Привиделось во сне? Ах! и теперь еще в восторге утопаю! Послушай, миленький! лишь только засыпаю, Вдруг вижу, будто ты уж более не крив; Ну, если этот сон не лжив? Позволь мне испытать». — И вмиг, не дав супругу Прийти в себя, одной рукой Закрыла глаз ему — здоровый, не кривой, — Другою же на дверь указывая другу, Пролазу говорит: «Что, видишь ли, мой свет?» Муж отвечает: «Нет!» — «Ни крошечки?» — «Нимало; Так темно, как теперь, еще и не бывало». — «Ты шутишь?» — «Право, нет; да дай ты мне взглянуть». — «Прелестная мечта! — Лукреция вскричала. — Зачем польстила мне, чтоб после обмануть! Ах! друг мой, как бы я желала, Чтобы один твой глаз Похож был на другой!» Пролаз, При нежности такой, не мог стоять болваном; Он сам разнежился и в радости души Супругу наградил и шалью и тюрбаном. Пролаз! ты этот день во святцах запиши: Пример согласия! Жена и муж с обновой! Но что записывать? Пример такой не новый.

1791