Антон Дельвиг К поэту-математику

Скажи мне, Финиас любезный! В какие веки неизвестны Скажи, не вечно ли она Жила не с нею, одиноко, И, в телескоп вперяя око, Небесный измеряла свод И звезд блестящих быстрый ход? Какими же, мой друг! судьбами Ты математик и поэт? Играешь громкими струнами, И вдруг, остановя полет, Сидишь над грифельной доскою, Поддерживая лоб рукою, И пишешь с цифрами ноли, Проводишь длинну апофему, Доказываешь теорему, Тупые, острые углы? Возможно ли, чтобы девица, Как лебедь статна, белолица, Пленилась модником седым, И нежною рукой своею Его бы обнимала шею, В любви жила счастливо с ним? Скажи, как может восхищенье, Души чувствительной стремленье, Тебя с мечтами посещать? Как пишешь громкие ты оды И за пределами природы Миры стремишься населять Людьми, которы неподвластны Ни злу, ни здешним суетам, У них в сердцах — любови храм, Они — все юны, все прекрасны И улыбаются векам, Летящим быстрою стрелою С неумолимою косою? В восторге говорит поэт, Любовь Алине изъясняя: «Небесной красотой сияя, Ты солнца омрачаешь свет! Твои блестящи, черны очи, Как светлый месяц зимней ночи, Кидают огнь из-под бровей!» Но математик важно ей Все опровергнет, все докажет, Определит и солнца свет, И действие лучей покажет Чрез преломленье на предмет; Но, верно, утаит, что взоры Прелестной, райской красоты Воспламеняют камни, горы И в сердце сладки льют мечты. Дерзнешь ли, о мой друг любезный! Перед натурой токи слезны Пролив стремится к ней душой? На небесах твой путь опасный Препнут и Лев, и Змей ужасный, И лютый тур поднимет вой! Через линейки, микроскопы, Шагать устанешь, милый друг, И выспренний оставишь круг! Оставишь… и на табурете В своем укромном кабинете Зачнешь считать, чертить, марать — И музу в помощь призывать! И вот чрез множество мгновений Твои слова от сотрясений К ее престолу долетят. На острый нос очки надвиня, Берет орудия богиня, Межует облаков квадрат. Большие блоки с небесами Соединяются гвоздями И под веревкою скрыпят. И загремела цепь железна; Открылась музе поднебесна И место, где витаешь ты. И Герой облако влечется И ветерком туда-сюда, Колеблясь в бок, в другой, несется, На твой спускаясь кабинет. Вот бледный и дрожащий свет Вдруг осенил твою обитель! Небес веселых мрачный житель Является перед тобой. «Стремись, мой сын, стремись за мной, — Богиня с важностью вещает, — Уже бессмертие тебе Венцы лавровые сплетает! Достигни славы в тишине! С Невтоном испытуй природу, С Бланшаром по небесну своду Как дерзостный орел летай! Бесстрашно измеряй пучину, Скажи всем действиям причину И новы звезды открывай!» И се раскрылся пред тобою Промчавшихся веков завес, И зришь: в священный темный лес Идут ученые толпою. Кружась на ветреных крылах, Волнится перед ними прах — И рвет их толстые творенья. Что делать, — плачут, да идут. И средь такого треволненья Одни — за алгеброй бегут, Те — геометрию хватают, Иль, руки опустя, рыдают. Не досягаемый никем, Между кремнистыми скалами За Стикса мрачными брегами Главу возносит, как илем, Престол богини измеренья, И Крон не сыплет разрушенья На хладны мраморны столбы! Отсель богиня взор кидает На многочисленны толпы.[1] Не многих слушает мольбы, Не многих лаврами венчает. Но грянет по струнам поэт И лишь богиню призовет — При звуке сладостныя лиры Впрягутся в облако зефиры, Крылами дружно размахнут, Помчатся с Пинда, понесут, — И вот в зефирном одеяньи, Певец! она перед тобой В венце, в божественном сияньи, Пленяющая красотой! И ты падешь в благоговеньи Перед подругою твоей! Гремишь струнами в восхищеньи, И ты — могучий чародей! Не воздух на небе сгущенный, Спираяся между собой, Перуны шлет из тучи темной И проливает дождь рекой, — То гневный Зевс водоточивый На смертный род, всегда кичливый, Льет воды и перун десной Кидает на полки строптивы. И не роса на дол падет, Цветы душисты освежая, — Аврора, урну обнимая, Над прахом сына слезы льет. Не воздух, звуком сотрясенный, К лесам относит голос твой, — Ах, нет! под тению священной, Пленясь Нарцизовой красой, Несчастна Нимфа воздыхает И грусть с тобою разделяет. Не солнце, рассевая тень, На землю сводит ясный день, — То Феб прекрасный, сановитый, Лучами светлыми п овитый, Удерживая бег коней, У коих пламя из ноздрей, Летит в блестящей колеснице, Последуя младой деннице. Так славный Боало певал, Бросая огнь от громкой лиры; Порок бледнел и трепетал, Внимая грозный глас сатиры. Мессии избранный певец! Ты арфою пленял вселенну; Тебе, хвалой превознесенну, Омиры отдают венец. Пиндара, Флакка победитель, Небесых песней похититель, Державин россов восхищал! Под дланью трепетали струны, На сильных он метал перуны — И добродетель прославлял. И здесь, когда на вражьи строи Летели русские герои, Спасая веру и царя, Любовью к родине горя. В доспехах бранных, под шатрами, Жуковский дивными струнами Мечи ко мщенью извлекал, И враг от сих мечей упал. Но ты сравняешься ли с ними, Когда, то музами водимый, То математикой своей, Со всеми разною стезей Идешь на высоты Парнаса И ловишь сов или Пегаса? Измерь способности свои; Иль время провождай с доскою И треугольники пиши, Иль нежною своей игрою Укрась друзей приятный хор, Сзывая пиэрид собор.