Эдуард Багрицкий Рассыпанной цепью

Трескучей дробью барабанят ружья По лиственницам сизым и по соснам. Случайный дрозд, подраненный, на землю Валится с криком, трепеща крылом! Холодный лес, и снег, и ветер колкий…

И мы стоим рассыпанною цепью, В руках двустволки, и визжат протяжно Мордашки на отпущенных ремнях… Друзья, молчите! Он залег упорно, И только пар повиснул над берлогой, И только слышен храп его тяжелый Да низкая и злая воркотня…

Друзья, молчите! Пусть, к стволу прижавшись, Прицелится охотник терпеливый! И гром ударит между глаз звериных, И туша, вздыбленная, затрепещет И рухнет в мерзлые кусты и снег!

Так мы теперь раскинулись облавой — Поэты, рыбаки и птицеловы, Ремесленники, кузнецы,— широко В лесу холодном, где колючий ветер Нам в лица дует. Мы стоим вокруг Берлоги, где засел в кустах замерзших Мир, матерой и тяжкий на подъем… Эй, отпускайте псов, пускай потреплют! Пускай вопьются меткими зубами В затылок крепкий. И по снегу быстро, По листьям полым, по морозной хвое, Через кусты катясь шаром визжащим, Летят собаки. И уже встает Из темноты берлоги заповедной Тяжелый мир, огромный и косматый, И под его опущенною лапой Тяжелодышащий скребется пес!

И мы стоим рассыпанною цепью — Поэты, рыбаки и птицеловы. И, вздыбленный, идет на нас, качаясь, Мир матерой. И вот один из нас — Широкоплечий, русый и упорный — Вытаскивает нож из сапога И, широко расставив ноги, ждет Хрипящего и бешеного зверя.

И зверь идет. Кусты трещат и гнутся, Испуганный, перелетает дрозд, И мы стоим рассыпанною цепью, И руки онемели, и не можем Прицелиться медведю между глаз…

А зверь идет… И сумрачный рабочий Стоит в снегу и нож в руке сжимает, И шею вытянул, и осторожно Глядит в звериные глаза! Друзья, Облава близится к концу! Ударит Рука рабочья в сердце роковое, И захрипит, и упадет тяжелый Свирепый мир — в промерзшие кусты.

А мы, поэты, что во время боя Стояли молча, мы сбежимся дружно, И над огромным и косматым трупом Мы славу победителю споем!

1920