Эдуард Асадов Сон в вешнюю ночь

На крышах антенны зажглись, как свечи, Внизу ж у подъездов уже темно. Рыжий закат с любопытством по плечи Просунул голову в чьё-то окно.

В лужу скамья загляделась, как в прудик, Господи, сколько же нынче воды! Крохотный прудик тот, как изумрудик, Зеленью блещет в лучах звезды.

Тучки, луною опоены, Как рыбы плавают полусонные. А тополь с вербою, как влюблённые, Обнявшись, шепчутся у стены.

Двор в этот час безлюден и пуст, Только в углу средь цветов спросонок Ветер жуёт сиреневый куст, Словно губастенький жеребёнок.

Сны, расправляя крылья свои, Слетают с высот в этот мир огромный, И дремлет во тьме, как щенок бездомный, Ведёрко, забытое у скамьи…

Что это: музыка за окном? Сойка пропела ли в свете лунном? Иль, пролетая, провёл крылом Стриж по серебряно-звёздным струнам?

Вспыхнул фонарь, и обиженный мрак Влез по трубе на соседний дом И, погрозив фонарю кулаком, Вором проник на глухой чердак.

Чуть дальше – тощее, как Кощей, Салатное здание у киоска, Будто хозяин в зелёном плаще Гуляет с беленькой шустрой моськой.

Вдали возле стройки грузовики Стоят настороженным полукругом. И, сдвинув головы, как быки, Сурово обнюхивают друг друга.

Громадная туча, хвостом играя, Как кит, проплывает чрез небосклон, И, с грохотом пасть свою разевая, Звёздный заглатывает планктон.

Луна, как циклоп, ярко-жёлтым глазом, Сощурясь, уставились беспардонно На улицы, окна и на балконы, Чтоб жизнь человечью постигнуть разом…

И как же ей нынче не заприметить Мужчину в комнате у стены, Чьи думы сейчас в этом лунном свете Грустнейше-грустны и темным-темны.

Он ходит по комнате. Он читает. Садится, работает у стола. А сам словно где-то сейчас витает. Но с кем? И какие сейчас решает, Быть может, проблемы добра и зла?

Конфликты. Ну что они в жизни значат?! Амбиции, ревности, пыль страстей, Укоры, удачи и неудачи, Когда всё должно быть совсем иначе, Без драм и запальчиво-злых речей.

Ведь часто как в сказочке: «Жили-были…» Всё славно! И вдруг – словно гром с небес. Что сделалось? Что вдруг не поделили?! Какой их стравил идиотский бес?

И люди (а сколько вот так случается), Задумав какой-то конфликт решить, В такие обиды порой вгрызаются, Что лютым морозом не остудить.

Сейчас т самим не найти причин, Не вспомнить, зачем и с какой привычки, Кто первым для пламени чиркнул спички И кто в это пламя плеснул бензин?

О счастье мы все досконально знаем: Где – первые радости, где – венец, Истоки же горя подчас теряем, А помним лишь зло, результат, конец.

Он тоже всё помнит и ясно видит, Как женщина, стоя уже в дверях, В глазах и страданье, и гнев, и страх, Кричит что-то в яростно-злой обиде.

Двух взглядов скрещенье острей мечей, Людей уже нет – только их подобье. Затем – будто пушка, удар дверей И стук каблуков пулемётной дробью!

Мчат птицами месяцы и недели. Разрыв, словно ветер, глаза сечёт, Обида колючею, злой метелью Любое тепло обращает в лёд.

Но как же в любви не просты дела: Он курит, он сущность постичь пытается: Кто прав? Кто виновен? Пришла – ушла… Эх, кончит всё разом и сжечь дотла! Да вот не выходит, не получается.

Ведь мы словно кони, порой по кругу Бежим и не ведаем: как нам быть? Зачем, разорвав уже часто нить, Мы всё продолжаем любить друг друга?!

Гром, будто дьявольским кулаком, Грохнул по хрупкому небосводу, И тот, как бассейн с расколотым дном, Вылил стеною на землю воду.

Новая вспышка. Удар! Гроза! Стонут от грохота водостоки, Лупят отвесно с небес потоки, Синее пламя слепит глаза!

Вышел из комнаты на балкон, Струи блестят, как жгуты тугие, Молвил с почтеньем: — гремит стихия! Даже не верится: явь иль сон!

Но что это, что это там – внизу: Словно подбитая с лёту птица, Кто-то застигнутый ливнем мчится Прямо сквозь ветер и сквозь грозу…

Чуть улыбнулся: — Стихия, гром! Ну и везёт же сейчас бедняге! Вдруг, поражённый, одним чутьём, Словно ошпаренный кипятком, Стал на мгновенье белей бумаги!

Быстро, насколько достало сил, Стул опрокинув, почти не веря, Будто по воздуху – прямо к двери! И, не дождавшись звонка, открыл!

Чудо? Иль шутки творит гроза?! Стали вдруг ватными сразу ноги… Женщина молча глаза в глаза – Мокрой принцессою на пороге…

Падают звонко струи воды С локонов, сумки, со всей одежды. Вместо лица – две больших звезды, Полных отчаянья и надежды.

— Мы… Мы не виделись сотни лет! Пусть я ужаснее всех на свете… Хочешь, гони меня, хочешь – нет, Только окончим мученья эти!..

Знаю: тебя и себя терзала, Трубки швыряла и всё рвала… А ведь ждала… Каждый день ждала… Боже, да сжечь меня просто мало!

Можешь простить меня?. Я не сплю?. Дождь – как крещенье… Я даже рада… Господи! Как я тебя люблю!.. — А я ещё больше!.. Не плачь… Не надо!

И это не я, это ты прости! Я тоже свернулся смешней улитки! — Безумец… Постой обнимать… Пусти! Да ты же промокнешь сейчас до нитки!.. –

С хохотом кружится человек С милым промокшим, бесценным грузом! Кружит земля голубым арбузом, Кружится звёзд серебристый снег.

Ветер, ворвавшись, успел вскричать: — Видите, люди, как вы не гибки! Страшно не столько свершать ошибки, Сколько упрямо на них стоять!

Кружатся мысли и в теле кровь: Вот оно, самое в мире ценное! Радостно кружится вся вселенная, Ибо вселенная есть любовь!